Привычные майские обострения
Догадайтесь, что за медаль в теме?
Весь сыр — бор, это просто как форма протеста. С российской стороны, надо как-то воспитывать патриотические чувства, и решили немножко отойти от общепринятой гвардейской ленты, вернуться к названию георгиевской. Протесты с украинской стороны, и острое не восприятие. Это просто как лозунг, или слова из песни «отречёмся от старого мира, отряхнём его прах с наших ног». Но история в конечном итоге одна, и делали её все вместе не год, и не два, а гораздо дольше. И получается вот что, как советская власть избавлялась от «проклятого царизма», так и Украина просто хочет отмежеваться от всего, что объединяло людей. Когда рядом погибали люди, и было абсолютно не важно, кто он по национальности. Лично я считаю, если следовать логике, то лента должна была сохранить название именно гвардейской, а не становиться георгиевской. Это было бы справедливее. Хотя и против георгиевской ленты ничего не имею. А вот когда агрессивно навязывают, что ленту, что появляются некоторые медийные люди, для меня с сомнительной репутацией. И у них во время прохождения бессмертного полка в руках портрет Николая Второго., это больше походит на цирк, а не на память. Каждое время, вернее его исторический отрезок, должен соответствовать моменту. А когда начинают вроде в мелких деталях что — то переигрывать, это как минимум странно. Песня у Растеряева хорошая, одно, но, георгиевская лента к ней не имеет никакого отношения. Ну а украинцам, почему гюйс на форменке у матросов украинского военно — морского флота напоминает опять же о Гангуте, Чесме, и Синопе? Да потому, что вы, это мы. И чёрт подери, не надо отдаляться друг от друга, всё равно, хотите, или нет, а жить придётся рядом. Не будет отдельного глобуса не для Украины, не для России.
А что за медаль и почему синие полосы?
В одном окопе замерзали,
Из одного хлебали котелка,
Различий меж собой не замечали,
Когда мы били общего врага.
И это даже в атрибутике медалей до сих пор прослеживаются общие мотивы.
Петр Алексеевич Порошенко устранил этот недостаток, с 2015 года эта медаль поменяла внешний вид и теперь ей можно награждать тех, кто сотрудничал с нацистами и воевал против Советских войск.
Все верно. Это общая Победа всех народов страны. Я все-таки еще раз возвращусь к творчеству Игоря.
И видеть мог едва ли:
Все до рождения моего
Они поумирали.
Но я не обделён судьбой,
Я всё равно счастливый.
Был рядом дед, пусть не родной,
Но горячо любимый.
Он был нерусский — из армян,
С деревни, из народа — Агван Тиграныч Григорян,
Двадцать шестого года.
Он был герой и ветеран — Такой, что прямо с книжки — Для всех. А я ему кидал
За шиворот ледышки.
Я про войну всё с детства знал —
Ведь дед, без всякой лажи,
Мне каждый день преподавал
С тарелкой манной каши.
Всё было так: он мирно пас
Овец у Арарата.
И вдруг взяла пошла на нас
Немецкая армада,
Чтобы ни русских, ни армян
Здесь не было в природе,
Но тут подъехал дед Агван,
И он был резко против.
Подъехал, правда, не один…
Стекались, словно реки,
Туда и тысячи грузин,
Казахи и узбеки…
Разноязыкою толпой
Они в окопы сели.
И в тех окопах всей гурьбой
Мгновенно обрусели.
Вместо овец на этот раз
Другие были звери.
И дед в прицел свой
«Тигра» пас, крутил хвоста «Пантере»…
По-русски с ним общенье шло
Сперва не идеально,
Но фразу «Башню сорвало»
Он понимал – буквально.
Я с дедом мог тарелки три
Съедать той самой каши,
Внимая, как они пошли
На Запад пешим маршем.
И, как всегда, в который раз
В итоге накидали…
А дальше шёл такой рассказ,
Как в слёзном сериале:
«Берлин. Апрель. Земля дрожит.
Снаряды, пули – градом…»
И дед по улице бежит
С трофейным автоматом.
Кругом — разбитые дома,
Как гор кавказских гребни.
С собой у деда пять гранат,
Вдруг глядь: на куче щебня
Лежит, скулит от страшных ран,
Один, как щепка в шторме,
Такой же, как и он, пацан,
Но лишь в немецкой форме.
И тычет деду на окно,
Руками объясняет,
Что он у дома своего
Лежит и помирает.
Что там родители его,
Что он берлинский, местный,
Его войною домело
До своего подъезда.
И дед поверх своих поклаж
Хоть был не сильный самый,
Взвалил его, и на этаж — Туда, где папа с мамой,
Где взрывом балку повело,
Где теплится лампада:
«Встречайте, фрау, своего
Немецкого солдата»…
Дед, говоря про этот миг,
Вдруг сразу изменялся:
Про страшный материнский крик,
Про то, как там остался.
Как в кухне, где горел шандал,
Воды ему нагрели,
Как с грязью ненависть смывал
За годы и недели,
Как спал на белых простынях
Среди войны и ада
И видел сны о мирных днях
В долине Арарата.
Как утром снова он пошёл
К победной близкой дате,
Услышав сзади «Danke schon»,
Ответив им «Прощайте»…
Тут я перебивал всегда,
Дослушивал едва ли:
«Дедуня, что за ерунда?
Давай, как вы стреляли!
Давай, как ты горел в огне,
Чуть не погиб на мине…» —
Неинтересно было мне
Про простыни в Берлине.
Но дед чего-то замолкал,
Шёл за добавкой каши
И кашу снова в рот толкал,
Чтоб стал быстрей я старше…
Его уж нет, а я большой.
И вдруг я докумекал:
В тот день был самый главный бой
За звание человека.
m.inpearls.ru/661854
У Игоря Растеряева есть на эту тему
Наш обескровленный отряд уходит от врагов,
Питаясь на ходу щавелевым листом,
Ночуя в буераке под калиновым кустом.
Нам отдохнуть нельзя — бегом, бегом, бегом,
А наши, якобы, друзья засели за бугром
И смотрят, как нас бьют, не отрывая глаз,
И только длинные дороги полностью за нас!
Вытри слезы, отдохни немного, я русская дорога,
Отходи, а я тебя прикрою грязью да водою.
Но по уши в грязи, в воде до самых глаз,
Через какой-то срок враги опять нагнали нас
И бьют ещё сильней, вот-вот и порешат,
Но лютые морозы к нам на выручку спешат.
Погоди, утри горючи слезы, мы — русские морозы!
Заморозим, заметём тоскою, поманив Москвою.
Природа на войне нам как родная мать,
Но есть время хорониться, а есть время наступать,
И вскоре объявились мы во вражьих городках,
И стали всё крушить вокруг, разбили в пух и прах!
Порвали на куски, измолотили в хлам,
И, добивая, объясняли стонущим врагам:
«Запомните загадочный тактический приём:
Когда мы отступаем — это мы вперед идем!»
Вместе с холодами и лесами, впереди Сусанин.
Просто нам завещана от Бога Русская Дорога.
В степи, покрытой пылью бренной,
Сидел и плакал человек.
А мимо шел Творец Вселенной.
Остановившись, он изрек:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я все могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?»
И человек сказал: «Я — русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.
Да, ладно.Бог с Богоизбранным народом уж сколько веков плачет, а мы -«язычники, привившиеся к хорошей маслине.»
Сознание уже поменялось у многих граждан Украины. Отдельного глобуса не будет, но этот народ стаёт для нас непонятным, чужим. Хорошо постарались «аниматоры».