Терпение не бывает безграничным.
В какой-то мере мы сами балуем родных и не только людей проявляя к к ним терпение и делая над собой усилие, чтобы в очередной раз промолчать. Ведь рано или поздно любое терпение заканчивается и именно тогда ты становишься не тем к какому привыкли. Но и терпеть бесконечно невозможно так уж мы устроены.
Иногда можно попытаться донести необходимость не лезть на голову хотя бы временами, а порой единственное средство борьбы — это ответить, а не промолчать.
Сложный это процесс который не только меняет свое лицо из-за человека с которым то ли борешься то ли терпишь, но кроме всего прочего еще и кочующий ведь не сорвавшись на одном можешь успешно сделать это на следующем человеке, но потом и отрабатывать приходится...
Так терпеть или нет? Это узнаешь только в конкретной ситуации, но чем больше терпишь тем вероятнее всего и больше выскажешь в другой раз. Поэтому надо думать не о терпении, а о том количестве ущерба который будет из-за терпения произведен рано или поздно.
ТЕРПИТЕ, конечно, терпите.
Ст. 21-27 Тогда приступль к нему Петр рече: Господи, колькраты аще согрешит в мя брат мой, и отпущу ли ему до седмь крат; Глагола ему Иисус: не глаголю тебе: до седмь крат, но до седмьдесят крат седмерицею. Сего ради уподобися Царствие Небесное человеку царю, иже восхоте стязатися о словеси с рабы своими. Наченшу же ему стязатися, приведоша ему единаго должника тмою талант: не имущу же ему воздати, повеле и господь его продати, и жену его, и чада, и вся, елика имеяше, и отдати. Пад бо раб той, кланяшеся ему, глаголя: господи, потерпи на мне, и вся ти воздам. Милосердовав же господь раба того, прости его и долг отпусти ему
Петр думал, что говорит нечто великое, почему, как бы желая похвалиться любовью к ближнему, заключил вопрос свой словами: до седмь крат? Ты повелел, — говорит он Иисусу, — прощать обиды ближнему; сколько же раз я должен делать это? Если, напр., ближний часто будет погрешать и, по обличении, всегда будет раскаиваться, — то сколько раз Ты повелишь нам прощать его? Того, кто не раскаивается и не осуждает себя за грех, Ты повелел, по троекратном обличении, оставить, сказав: буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф. 18:17), а для раскаивающегося не положил никакого предела, но велел принимать его.
Как сказал Л. Толстой :" Простить можно, но вот обнять уже не получается".
Я учился мужеству не у людей.
Я учился мужеству у лошадей.
Знаете, таких задрипанных клячонок?
Им хребты ломают каждый день,
Раздирают губы каждый день.
А они храпят лишь обречённо,
Но идут навстречу борозде!